Наконец-то и мне предоставился случай поработать с сакральным фондом
Дж. Баланчина. Не подтанцовывать вариации для конкурса или для академического концерта, боясь выкладывать в YouTube, так как прав на это нет. А в самом полном смысле наисчастливейшим образом — напрямую с фондом. Все как полагается, с правами и ассистентами.
Я выходец Пермской строгой балетной школы. Наша мама Вагановка. Потом 5 лет примирения с Москвой в лице Муз. театра Станиславского и легендарного ГИТИСа. В силу данной заметки придётся забыть о скромности и отметить, что времени даром не терял, везде окончил с красными дипломами, а в театре даже был «свой зритель». Полагаю, что это оправдывает мое право на некое субъективное суждение некоторых вещей.
В Муз. театре Станиславского с Кариной Житковой
Я поведаю, почему русский балет ДО СИХ ПОР на высоте! По моему скромному мнению. А поможет мне в этом наш друг Жора Баланчивадзе!
8 лет в Перми нам кричали: «Если ты не слышишь музыки, то тогда хоть считай такты!». Обиднее этого было только: «Что ты раскорячил мне тут по-московски, аккуратненько пяточками назад?!» Я потом, позже открыл для себя секреты широты и драматизма московского балета. Другие его качества, а тогда академизм, академизм, академизм…..
Ну да не о том сейчас.
Уже как 5 лет в Европе. Наконец-то дождался. Заключительная часть «Темы с вариациями». Люстры блестят, пол блестит, короны блестят, глаза блестят. Чайковский гремит помпезным полонезом. Я на сцене пытаюсь хоть как-то «сверкнуть» под сиплый, давящий шёпот задыхающихся коллег.
Почти половина танцоров, в унисон с оркестром, умирая к концу балета, в голос высчитывают раз-два-три, два-два-три, три-два-три…. этот маразм может доходить до одиннадцать-два-три! Не дай Бог, какая-нибудь дудка в оркестре поперхнётся и не сыграет ВОСЕМЬ-два-три, ВСЕ!!! Баланчин, бедняга, центрифугой вертится, как говорится. Все сбились, строй развалился, и под фанфары последних аккордов – громкий хруст переломанных ног, непотребных слов, истерики педагогов, ну и весь сопутствующий антураж.
Почему-то я сомневаюсь, что Баланчин, как дирижёр по образованию, тоже, на минуточку, высчитывал музыку Чайковского. Такую музыку можно только петь или танцевать! Это ж не атональные эксперименты Стравинского. Или советские марши, с которыми воевали, под которые строили, работали. Балет — это же вид искусства, а не ремесло или спорт. Его нельзя построить или сделать, его можно создать!!!
Вот в этом и есть разница Запада и России. Там (для меня здесь) хорошо, умело, высококлассно делают. Француженка безупречно, чисто бесподобно делает вариацию. Русская танцует. Прикройте голову большинства западных исполнителей и вы с трудом узнаете кто есть кто.
Только не надо придираться к моим словам. Индивидуальности есть везде. Я беру картину в общем. Вероятно немного утрирую, но только для наглядности.
Там считают. У нас слушают.
Как я говорил, я из Перми. Театр славится своим золотым кордебалетом. Там девочке в диагонали не говорят: «подними на 20 см выше». А следующей за ней : « Разверни на 20 см левее». В Перми всех учили что Арабеск — это ощущение полёта и 8 лет учили «летать» красиво. И все «летят» одинаково. А в Будапеште «стоят» в арабеске одинаково.
Видел я Нью-Йорк Сити балет на гастролях в Париже. И хорошо, что Баланчин не видел. Сильная труппа. С трудным репертуаром. Безликая. Где там Баланчин? Где тот самый верный ценитель Чайковского? Где тот томный, глубокий русский дух? Где та «пушкинская осень» или горячее короткое лето в русской усадьбе? Это же все «спел» Баланчин в своих адажио и вариациях.
Ульяна Лопаткина и Данила Корсунцев в «Бриллиантах» Баланчина
Вот и получается, что есть уже канонический, до гениальности простой танцевальный текст Баланчина. В России его «вытанцовывают», во Франции «выделывают», в Америке «высчитывают».
Баланчин один, а интерпретаций множество.
Вот такая «Тема с Вариациями».
Борис Мясников
