Муз. театр Станиславского завершил сезон громкой премьерой трех балетов. Ты танцевала соло в балете «Сюита в белом», как для тебя прошла эта премьера?
В «Сюите», помимо адажио и вариации, я готовила еще «Флейту», но танцевать буду в следующем сезоне. Эти вариации очень разные, где-то каверзные. Лоран пытался все это чистить, он довольно открытый человек, говорит все как есть. Работать с Лораном интересно, ведь, кроме того, что он художественный руководитель, он еще и внимательный педагог, он все видит и пытается сразу исправлять. Он понимает, что у каждого свои возможности, и старается внедрить их в постановку так, чтобы это было выигрышно для тебя. Это касалось каждой балерины и каждого артиста кордебалета. Такое отношение располагает: он открыт для нас, и мы это чувствуем. Даже артисты оркестра подходят к нам и говорят, что мы стали другими, улыбчивыми. Это потому, что нас не держат в жестких рамках, какой бы вопрос ни возникал, все можно обговорить и решить.

Лоран Илер – яркий представитель французского стиля. Он вносит этот стиль в исполнение артистов?
Я помню, в работе с Пьером Лакоттом, Гиллен Тесмар, Клод Бесси они мне говорили, что классика и есть классика, она всегда остается со своими канонами, но есть разные акценты. Мне кажется, у французов это стопы, нарочито показанные стопы. Арабески, пируэты, руки – это все есть и у нас в русской школе.

В той же «Сигарете» есть еле заметный прием, когда балерина протягивает движение, а потом резко переходит. Этот переход от плавного к статичному больше напоминает европейский стиль…
Да, такое есть. Как в мазурке в «Лебедином озере», я не считаю, что это рваное движение. «Это твоя индивидуальность, делай это так, как чувствуешь», – говорил мне Лоран. Не было задачи делать определенным образом и никак иначе.

У тебя была травма, после которой ты долго восстанавливалась. Сегодня ты в прекрасной форме. Расскажи, какие метаморфозы произошли с тобой, все-таки это был довольно длительный период со сложным восстановлением.
Я долго не могла решиться на операцию, хотя изначально было понятно, что впоследствии это к ней и приведет. Все врачи говорили, что если во второй раз случится то, что уже случилось с коленом, то это повлечет за собой операцию. Полгода до травмы мое колено не очень хорошо функционировало, но я пыталась закачивать мышцы, потому что многие спортсмены и танцовщики так работают. В балете мы не можем исключать элементы, чтобы освободить, например, колено от нагрузки. Да, мы можем минимизировать нагрузку, сместив тяжесть на другую ногу, но это тоже неправильно, и я решилась на операцию на крестообразную связку. Она была сложная, вдобавок у меня были порваны мениски.

Сколько времени ушло на восстановление?
Полгода я ничего не делала, потом начала легкую реабилитацию. Мне помогала реабилитолог Мария Бурова: она составила для меня индивидуальную программу, подобрала упражнения, и на протяжении семи месяцев я два раза в неделю ходила к ней, а в остальные дни занималась сама. Колено вело себя непредсказуемо: неделю могло быть все хорошо, а потом вдруг оно опухало. Были моменты, когда я отчаивалась, мне казалось, что восстановиться невозможно. Я понимала, что уже надо либо перейти этот барьер, либо останавливаться и искать что-то другое для себя.

У тебя была такая насыщенная творческая жизнь, и каково вдруг стать отстраненной от всего этого, от театра?
За год до травмы я проверялась в Het Nationale Ballet, меня пригласили на ведущую балерину с хорошим контрактом. Я винила себя за то, что не уехала раньше, меня держал Игорь Зеленский, предложил лучшие условия здесь, и я погналась за спектаклями. Это привело к тому, что непрерывное количество спектаклей загнали меня в тупик. Во время травмы я также боялась, что не смогу восстановиться вообще, что не смогу вернуться на тот уровень, на котором была. Но я смогла не отчаяться, поняла, что нужно бороться, особенно когда случаются сложные моменты. Любую травму можно преодолеть, если есть желание. Второе, что я уяснила для себя, – надо отдыхать и уметь прислушиваться к своему телу.

Ты прима, и у тебя не было шанса выйти в какой-то небольшой партии?
Мне предлагали выйти сначала в Белом адажио, но хочу сказать, что, когда ты танцуешь полноценный балет, у тебя все постепенно идет, одно за другим, ты входишь в ритм спектакля. В «Сюите», например, как на конкурсе: надо выйти только на одну вариацию, это сложно.

Давай коснемся конкурсов. Такое ощущение, что с конкурсами у тебя как-то не складывалось. С чем это связано?
Мне кажется, это дело случая и везения.

Попадая в театр, у каждого артиста свой путь развития. Как тебе удалось пробиться?
Я уже 10 лет в театре, прошла все ступени и каждому из художественных руководителей благодарна. Я думаю, что все должны пройти путь от кордебалета до премьера, потому что тогда ты понимаешь, насколько ценны кордебалетные партии, четверки, двойки, вариации. У меня был период, когда я долго танцевала в «Дон Кихоте» вставную вариацию и понимала, насколько это совершенствует меня, переламывает, воспитывает. А если ты приходишь и сразу танцуешь ведущую партию, ты не знаешь спектакля целиком. Моим шансом стала «Сильфида». Был кастинг, и Пьер Лакотт видел меня с Олегом Рогачевым в этой партии.

Как-то так сложилось, что Женя Образцова танцевала первый спектакль, Наташа не стала танцевать второй, и его отдали нам с Олегом. А потом Женя ушла в Большой театр, и какое-то время я одна танцевала этот балет в театре, а года через два я была номинирована на «Золотую маску» за эту роль.

Когда пришел Игорь Зеленский, у тебя начался звездный дуэт с Сергеем Полуниным.
Да, это было толчком в моей карьере.

Каково с ним танцевать?
Мне нравилось с ним работать. По жизни Сережа сова: он полдня спит, а вечером работает. Если люди говорят, что он выходит без репетиций, то нет, он так не делает. Мы не видим, но он репетирует. Он может в семь-восемь вечера прийти в театр и до 12 быть в зале. Ему так удобно. Когда мы вместе готовили «Дон Кихот», он мне нравился как танцовщик. Мы очень много разговаривали, смотрели Барышникова, искали свои нюансы. Это была интересная для нас работа.

Сергей больше других танцевал с тобой. Почему?
Изначально Сереже нужна была партнерша на «Дон Кихот», но после было «Лебединое» и так далее. Когда мы выходили вместе, мне казалось, что на фоне Сережи я какой-то вспомогательный элемент, но он показывал своей игрой, что при его виртуозности и технике есть и балерина.

Эрика, получается, в этом сезоне ты станцевала две больших роли – Жизель, Никию…
Жизель была моей самой заветной мечтой, но когда долго ждешь, часто ожидания не оправдываются. Вот у меня было такое состояние. Я больше даже открылась в Никии.

Какое у тебя отношение к критике?
К газетной критике я отношусь с пониманием, у каждого есть мнение и каждый может его высказать. Критика форумов, как мне кажется, к мнению профессионалов не имеет никакого отношения, извините, если кого-то обижу. Такие люди не имеют права указывать на недостатки человека, они не могут в полной мере понять, какой это труд и через что проходят балерины и артисты балета.

Профессионалы не позволят себе оскорблять человека. Поэтому к телевизионной, газетной критике я отношусь спокойно, а форумы не люблю, и не только я, кстати.

Немного о твоем педагоге, Татьяне Чернобровкиной, которая в прошлом была примой Станиславского. Передает тебе традиции из ног в ноги, как говорят балетные?
С Татьяной Чернобровкиной и Дмитрием Забабуриным мы начали работать в тот момент, когда я собралась идти на конкурс. У нас с Татьяной сразу появилась какая-то связь. Конечно, был и сложный период. Понимаешь, когда много работаешь, танцуешь, ведешь спектакли, ты начинаешь копаться в себе, смотреть записи, и тебе что-то не нравится. Ты начинаешь винить в этом педагога. Мы прошли с ней через многое за эти семь лет, и я понимаю, что иногда приходила и раздражалась. Ту же Сильфиду танцевала уже не первый год, но понимала, что мне чего-то не хватает, и высказывала это все с претензиями. У меня был такой период был, сейчас этого нет. Наверное, у многих он бывает, почему балерины и уходят к другим педагогам. У меня даже были мысли уйти и работать самой, но меня остановило понимание того, что проблема во мне. Татьяна Анатольевна все это видела, иногда молчала, и я ей очень благодарна за то, что она смогла это вытерпеть, понять меня и поставить на тот уровень, на котором я нахожусь.

Некоторые не могут преодолеть это, уходят к другим, но твой педагог, который ведет тебя с самого начала, он навсегда останется твоим, он знает все твои недостатки от и до. Можно надеть на себя корону и думать, что ты звезда, но лучше снять ее, положить в темный ящик, а самой развиваться и расти.

Блиц

Первый выход на сцену
Вставная вариация в «Дон Кихоте»
Мне не нравится
Злость
В моем плейлисте
Разная музыка
Я никогда не пробовала
Прыгать с парашютом
У меня всегда с собой эти три вещи
Телефон, сумка и мозги
Любимый город
Саратов
Я горжусь
Родителями
Яркий момент из детства
Как я упала и разбила себе колено
Я читаю
Любовные романы
Идеальный день
Вторник
Кумир
Майя Плисецкая
Я не могу без
Без своего любимого мужа
Мечта
Чтобы мечты осуществлялись
Секрет успеха
Быть собой
Отношение к соцсетям
Нормальное
Отношение к критике
Нормальное
Казус на сцене
Я свалилась на премьере в «Баядерке»
Самая сложная партия
Китри
Способность, которой хотелось бы обладать
Летать
Чай или кофе
Чай
Характер
Вспыльчивый
Секрет счастья
В любви

Фотограф Дарьян Волкова