Два города, три показа, public talks и репетиции – попасть в четырехдневное расписание худрука Национального балета Канады было непростой задачей, и все-таки команда Context дала нам возможность встретиться с Карен Кейн в Петербурге. Тайминг интервью по плану должен был составить 30 минут, место встречи из-за плотного графика гостей менялось, такси опаздывало, но все же мне удалось влететь в фойе отеля на Исаакиевской площади за минуту до появления героини. Терпсихора всея Канады мгновенно располагает к себе: улыбается, становится другом, с удовольствием отвечает на все вопросы, и чтобы влюбиться в нее не нужно 30 минут – достаточно секунды.
Карен, вместе с фестивалем Context вы сделали нам бесценный подарок – привезли в Россию труппу Национального балета Канады. В программе тура: премьера вашей компании балет Гийома Коте «Бытие и ничто» по мотивам произведений Жана-Поля Сартра, постановка Paz de la Jolla Джастина Пека, звезды New York City Ballet, и «Возникновение» от новатора Кристал Пайт. Почему вы привезли именно эти постановки?
На фестивале участники исследуют современный язык танца. Эти постановки мы сделали недавно, поэтому они очень точно отражают то, к чему стремится Context. У нас получилась почти шизофреническая программа. Первую работу – «Бытие и ничто» – Котэ сделал довольно мрачным философским рассуждением. Вторая – Paz de la Jolla – напротив, очень веселая и искрящаяся: в ней Пэк, работающий с неоклассикой, вспоминает о своем детстве в Южной Калифорнии. В третьем отделении мы показываем экстраординарную постановку Пайт, которая только на первый взгляд рассказывает о жизни насекомых, а на самом деле охватывает вселенную. Мне хотелось продемонстрировать разные стороны жизни Канадского балета.
Как вы достигли в репертуаре золотого баланса современных техник и классики? В афише можно увидеть не только постановки Кристал Пайт и Уиллиама Форсайта, но и академическую «Спящую Красавицу» Рудольфа Нуреева…
Труппа всегда показывала все направления: Джон Ноймайер начал работать с нашим театром в 1972 году, Эрик Брун в 80-х поставил «Лебединое озеро», где Ротбарта исполняла женщина, при этом классические постановки никто не отменял. До меня труппу возглавлял Джеймс Куделка, очень современный хореограф, чьи балеты до сих пор любит публика в Торонто, но в его времена репертуар состоял в основном из его собственных творений. Когда я стала художественным руководителем, мне захотелось дать танцовщикам международный опыт мировых хореографов. Я пригласила Алексея Ратманского, Уэйна МакГрегора, Кристофера Уилдона, провокационную Мари Шуинар. Моим желанием в первую очередь было подарить новому поколению то, что сделало счастливой меня как балерину. Мне повезло: я работала с Фредериком Аштоном, Джоном Кранко, Роланом Пети, Иржи Килианом — с огромным количеством совершенно разных мастеров.
Артисты Национального балета Канады, постановка «Возникновение». Фото: Каролина Курас
Вы не находите, что сейчас современные хореографы, в отличие от революционеров танца XX века, все же стремятся сохранить классическую традицию балета?
Думаю, да. Современные хореографы хотят работать с балетными артистами, с их вышколенными и отточенными телами, а их можно добиться только на многолетних классических уроках. Без этого, увы, никто не будет максимально хорош внутри современного текста, вбирающего в себя весь предыдущий опыт. Но танцовщик должен быть и сам заинтересован в исследованиях балетмейстера. Все ищут открытых ребят, которые готовы общаться и слышать.
Ваша компания вобрала в себя танцовщиков со всего мира, из разных школ и с разным опытом за плечами. Как вы их объединяете?
Вы удивитесь, насколько сейчас молодые люди готовы и способны взаимодействовать, они не акцентируют внимание на разнице между собой. Наши танцовщики могут быть откуда угодно, от них требуется только одно — стремление к высокому уровню классического и современного танца, это их и объединяет. Я ищу тех, кто принимает эксперименты, вызовы и новою энергию, потому что большой ценностью Национального балета Канады всегда была жажда приключений. Даже академичная «Спящая красавица» Нуреева отличается от традиционной версии своей смелостью и бесстрашием.
Вы больше десяти лет танцевали с Рудольфом Нуреевым. Насколько сильно отразился на вас этот уникальный опыт?
Нуреев оказал на меня самое большое влияние из всех, кто меня окружал. Он был одержим танцем, у него была неукротимая страсть к работе и профессии. И если вы были готовы работать так же тяжело и много, Рудольф был благодарен и многое отдавал взамен. Когда мы с ним познакомились в 70- х гг., я только начинала, но он, видя такую же любовь к танцу, был добр и заботлив. Нуреев был для меня наставником, который верил в меня как в танцовщицу и актрису. Он был другом.
Какими качествами сегодня должен обладать лидер танцевальной компании?
Выносливость, коммуникабельность, воображение, умение верить в людей и давать им шанс. А еще быть смелым в выборе репертуара, потому что даже хороший хореограф может сделать плохой балет.
Интервью Ольга Угарова
Фото Karolina Kuras, Bruce Zinger
Благодарим Фестиваль Context. Diana Vishneva за помощь в создании материала!
