Балерины эпохи Мариуса Петипа

Молодой талантливый балетмейстер Мариус Петипа покинул родину не только потому, что в России ему предложили выгодное место. Он мог бы сделать блестящую карьеру и во Франции. Но вот отношение к балету в Европе его не устраивало. Петипа считал Россию единственной страной, где это искусство стояло на правильном пути развития. О европейском балете он впоследствии говорил, что там «постоянно уклоняются от настоящего серьезного искусства, переходя в танцах в какие-то клоунские упражнения. Балет — серьезное искусство, в котором должны главенствовать пластика и красота, а не всевозможные прыжки, бессмысленные кружения и поднимание ног выше головы…». В этих словах балетмейстера те основные принципы, которыми он всегда руководствовался в своей работе — пластика, грация и красота. И, конечно, в большей степени эти качества подвластны именно женщинам и женскому танцу.

---

«Его коньком были женские сольные вариации. Здесь он превосходил всех мастерством и вкусом. Петипа обладал поразительной способностью находить наиболее выгодные движения и позы для каждой танцовщицы, в результате чего созданные им композиции отличались и простотой, и грациозностью», – Николай Легат.

---

 

Служебный роман

Как и у большинства балетмейстеров, избранницами Мариуса Петипа становились танцовщицы. Официально Петипа был женат дважды, и оба раза на балеринах. Его первой женой была Мария Суровщикова. Известная впоследствии как балерина Мария Суровщикова-Петипа. После ее смерти 64-летний хореограф женился вновь — на юной танцовщице Любови Савицкой. От обоих браков у него родилось восемь детей, и все они в дальнейшем имели отношение либо к драматическому, либо к балетному искусству. Мариус Петипа большое внимание уделял занятиям со своими дочками, но в семейном кругу проявлял значительно меньше терпения, чем в театре. Его дочери жаловались, что отец слишком требователен к ним и упрекает за то, что они не имеют данных прославленных балерин своего времени.

Однако, одна из дочерей — Мария Петипа — все же стала довольно успешной танцовщицей. Она была первой исполнительницей партий Феи Сирени в «Спящей красавице» Чайковского и Марии в «Привале кавалерии» Армсгеймера — балете, который Мариус Иванович поставил специально для нее.

 

Триумфы заграничных звезд

В 1885 году в главной роли монументального балета Петипа «Дочь Фараона» дебютировала Вирджиния Цукки. Так началось блистательное вторжение итальянских балерин на российскую сцену. Талант Цукки был многогранен: одни восхищались ее техникой, другие, в том числе сам Константин Станиславский, ее редким актерским дарованием и «детской верой в реальность сценических обстоятельств».

Цукки видела весь спектакль целиком, а не только свою партию в нем. Вирджиния и сама знала, что означает каждый ее выход в том или ином балете, и умела объяснить это молодым танцовщицам, среди которых была совсем юная Матильда Кшесинская, будущая королева Мариинской сцены.

«У меня было даже сомнение в правильности выбранной мной карьеры. Не знаю, к чему это привело бы, если бы появление на нашей сцене Цукки сразу не изменило бы моего настроения, открыв мне смысл и значение нашего искусства, – писала Кшесинская в «Воспоминаниях», – Мне казалось, что я впервые начала понимать, как надо танцевать, чтобы иметь право называться артисткой. Цукки обладала изумительной мимикой. Всем движениям классического танца она придавала необычайное очарование, удивительную прелесть движений и захватывала зал. Я сразу ожила и поняла, к чему надо стремиться, какою артисткой надо быть».

В 1889 году в Мариинский театр была приглашена еще одна итальянка — Карлотта Брианца. Виртуозности балерине было не занимать. Может быть, она и уступала Вирджинии Цукки в актерской игре, но была хороша собой и очень технична. В свое первое выступление на Мариинской сцене Карлотта потрясла публику исполнением невиданного прежде элемента – двойными турами в воздухе. На новую танцовщицу с интересом смотрел Мариус Петипа, который в то время работал над балетом «Спящая красавица». Так роль Авроры на премьере одного из лучших спектаклей балетмейстера исполнила именно Карлотта Брианца. Это был звездный час балерины. Она покинула сцену через три года, но до конца жизни вспоминала это событие.

Пьерина Леньяни появилась в Мариинском театре, когда Цукки и Брианца его уже покинули. Ее пригласили в Петербург из-за невероятной виртуозности, которой она уже покорила европейских зрителей. Леньяни была маленького роста, с мускулистыми ногами, в общем, изяществом не отличалась. Но подскоки через всю сцену на пальцах одной ноги, тройные пируэты и даже туры в воздухе итальянская виртуозка исполняла шутя.

Ведущая солистка «Ла Скала» приехала в Санкт-Петербург в 1893 году, когда ей было 30 лет, не только, чтобы покорять публику, но и для того, чтобы брать уроки у знаменитых педагогов Николая Легата и Христиана Иогансона. Мариус Петипа как раз работал над новой постановкой «Лебединого озера». Бравурная музыка третьего акта будто была специально написана для блистательной итальянки. Знаменитые каждому обывателю 32 фуэте впервые сделала Пьерина Леньяни. Само движение, повторяемое несколько раз, не было новым: в 1868 году в Москве выступала французская виртуозка Генриетта Дор, она первой показала невиданное движение – фуэте, исполняя его пять раз подряд; а в 1892 году, в балете «Щелкунчик» Петипа придумал партию феи Драже, чтобы показать мастерство очередной итальянской гастролерши – Антониетты дель Эра, которая легко выполняла шестнадцать фуэте. Но Пьерина Леньяни сделала то, что является эталоном и неким критерием балеринской техники и по сей день.

Вот как вспоминала о Леньяни Тамара Карсавина: «32 фуэте чем-то напоминали акробатический трюк и немного отдавали цирком из-за паузы, предшествующей номеру. Леньяни выходила на середину сцены и не торопясь становилась в позу. Дирижер ждал, подняв палочку. Внезапный каскад головокружительных туров, удивительно отточенных, сверкающих, подобно граням бриллианта, приводили публику в восторг. С академической точки зрения такие элементы акробатики противоречили строгости стиля, но исполнение Леньяни захватывало смелостью, стихийностью, безумной дерзостью, граничащей с героизмом».

Спустя три года Леньяни стала первой исполнительницей еще одного великого балета Петипа — «Раймонды» на музыку Глазунова. Мариус Иванович, опираясь на многогранность ее техники, поставил шесть сложнейших и абсолютно разных вариаций. Благодаря им «Раймонда» и сегодня считается у балерин одним из труднейших балетов. Леньяни танцевала весь ведущий репертуар, пока это не надоело… Матильде Кшесинской. которая постепенно выживала соперницу. В 1901 году итальянская виртуозка и первая исполнительница шедевров Петипа простилась с публикой в балете «Камарго». Ей было преподнесено много драгоценных подарков, в том числе и массивная серебряная чаша, на которой крупными буквами было выгравировано ее имя. Пьерина Леньяни — последняя иностранка, выступавшая на императорской балетной сцене.

 

 

Воспитанницы русской школы.

Екатерина Вазем —  русская балерина ХIХ столетия. Дебют Вазем на сцене Большого театра в Петербурге состоялся в 1867 году в спектакле Перро «Наяда и рыбак». Вскоре она стала получать сольные и ведущие партии в различных балетах. Как отмечал итальянский балетмейстер и педагог Карло Блазис, «в ее танцах видны правильность и отчетливость», «ее pas terre-a-terre живы, блестящи, полны необыкновенной быстроты».

А затем в творческой судьбе Екатерины Вазем начался период балетов Мариуса Петипа, которые ее и прославили. Вазем — первая исполнительница ведущих партий в спектаклях «Бабочка», «Бандиты», «Дочь снегов», «Зорайя». И, конечно же, первая Никия в балете «Баядерка» — постановке, которая стала знаковой не только в творчестве балерины, но и самого хореографа. Ведь Петипа создал шедевр на века. Именно в «Баядерке» он открыл путь симфонизму в балете. Именно картина «Тени» теперь определяет уровень любой балетной труппы.

Известность Вазем росла с каждым годом, о даровании петербургской балерины стало известно и за границей. Ее даже приглашали в Нью-Йорк и Филадельфию, но дирекция отказала балерине, пообещав выгодные для нее условия работы дома. Екатерина Вазем обладала филигранной техникой и была эталоном классического танца для своего времени. При этом она отличалась холодновато-благородной манерой танца, что некоторые критики считали ее недостатком. А. Плещеев писал, что она отличалась не столько мимическими способностями, сколько «точностью и необычайной силой в танцах, самоуверенностью в двойных турах, безукоризненными стальными пуантами и художественною отделкой мельчайших деталей».

В 1884 году Вазем в последний раз станцевала партию Никии в балете «Баядерка». А в конце сезона дала прощальный бенефис. Публика долго рукоплескала стоя, а на сцену, не прекращая, передавались корзины цветов. «Петербургская газета» и «Театральный мирок» еще несколько дней писали о торжественном проводе выдающейся балерины.

В 1886 году Вазем стала преподавать классический танец в театральном училище. Ее класс отличался строгой системой, нагрузка на уроках была очень большой. «Необыкновенно строгая, требовательная, она сразу ошеломляла учащихся», – отзывалась ее ученица Агриппина Ваганова. Вот когда зарождалась самая известная педагогическая система в мире. Среди учеников Екатерины Оттовны в училище — выдающиеся балерины Анна Павлова, Агриппина Ваганова, Ольга Преображенская, Матильда Кшесинская. То есть все те, кто в дальнейшем прославил Русский балет. В 1896 году она была уволена «вследствие введения новой системы в преподавании балетных танцев» и стала давать частные уроки.

После революции про Екатерину Оттовну вспомнили в Мариинском театре. Ей было уже за семьдесят, но несколько лет подряд каждое утро ровно к одиннадцати часам утра она приходила на занятия с учениками. О былой сценической славе Вазем среди молодежи ходили легенды. Сама она вспоминала о прошлом ежедневно и диктовала сыну, балетному критику Николаю Ивановичу Насилову свои воспоминания: каждый спектакль, каждую репетицию, каждый нюанс. Она знала, насколько будет важен для историков балета ее труд. И замечательно, что Екатерина Вазем успела подержать в руках первое издание книги «Записки балерины Санкт-Петербургского Большого театра».

 Одной из выдающихся учениц Екатерины Вазем была Матильда Кшесинская. Из-за недавних скандалов, связанных с выходом в свет фильма Алексея Учителя «Матильда», имя этой балерины сейчас знает каждый. Но, правда, знает его таким, как показано в фильме, знает о связях Кшесинской с последним русским императором и с высшим светом. Но Матильда Кшесинская была замечательной балериной своего века. Она была Примой в полном смысле этого слова. На выпускном экзамене в комиссии по традиции сидел император Александр III. Юная Маля прекрасно показала себя, и на прощание император дал ей напутствие: «Будь украшением и славой нашего балета!». Позже в своих мемуарах Матильда писала: «Тогда я сказала себе, что обязана оправдать возложенные на меня надежды».

Коллеги вспоминали о Матильде как о невероятно работоспособной танцовщице. Она могла часами стоять у балетного станка, превозмогая усталость и боль. Уже, казалось бы, состоявшаяся балерина начала брать уроки у Энрико Чеккетти. Для того чтобы стать первой русской балериной, виртуозно исполнившей 32 фуэте подряд, и потеснить итальянок на русской сцене. После шести лет работы в театре балерина была удостоена звания примы и исполняла весь ведущий репертуар, который преимущественно состоял из постановок Мариуса Петипа. Какой-нибудь циник наверняка скажет, что ей помогли «сверху». Но уникальный стиль танца Кшесинской сочетал в себе безупречность итальянской и лиричность русской балетных школ. С ее именем и по сей день ассоциируется целая эпоха, великое время для русского балета. В 1903 году балерину пригласили в Америку, но она отказалась от предложения, предпочтя остаться на родине. На рубеже веков прима уже добилась на сцене всех мыслимых вершин и в 1904 году решила уволиться из основной труппы Мариинского театра. Она не перестала танцевать, но теперь она работала по контракту и получала огромный гонорар за каждое выступление. Матильда Кшесинская — это поистине балерина эпохи Петипа.

После революции 1917 года Матильда вместе с мужем и сыном была вынуждена эмигрировать сначала в Константинополь, затем во Францию, где провела всю оставшуюся жизнь и открыла балетную школу, имевшую большой успех.

В 1969 году, за два года до смерти Кшесинской, ее поместье навестили звезды советского балета — Екатерина Максимова и Владимир Васильев. Как позже они писали в своих мемуарах, на пороге их встретила «полностью седая, высохшая старушка с удивительно молодыми, полными блеска глазами». Когда они сказали, что имя балерины на родине помнят до сих пор, Кшесинская ответила: «И будут помнить всегда».

Агриппина Ваганова с одной стороны не вписывается в плеяду звездных балерин эпохи Петипа. Она не была эталоном балерины – небольшой рост, тяжеловатые крепкие ноги, жесткая пластика рук. И Мариус Иванович очень долго сдерживал карьеру этой танцовщицы. Но благодаря этому Ваганова поняла, на что способно человеческое тело, какими средствами добиться от танцовщицы грации и точности движений. Ее ученицы позже скажут: «Про тело она знала все».

Ваганова была зачислена в труппу Мариинского театра в качестве артистки кордебалета. И нужно было доказывать свое право хотя бы на маленькие партии, так называемые «шестерки» и «четверки», а дальше и на сольные вариации. Молодая танцовщица трудилась с огромной самоотверженностью. С упрямым и независимым характером она и не думала разочаровываться в выбранной профессии. Иногда Ваганова протестовала и получала от дирекции взыскания за строптивость. Но кто знает, стала бы она знаменитым педагогом, не пройдя через все испытания, которые упорно преодолевала всю свою жизнь!

Мариус Петипа приветствовал изящество и женственность на сцене, чего не было в суховатом академизме Вагановой. А вот Николай Легат наблюдал за девушкой и дал ей несколько уроков. После чего Агриппина смогла раскрепостить свое тело и руки. Она показала феноменальный «полет» на сцене. Сегодня прыжок Вагановой – уже легенда балета.

Постепенно репертуар танцовщицы пополнялся небольшими сольными партиями и множеством вариаций в классических балетах, требовавших виртуозной пальцевой техники, сильного прыжка, резкой смены танцевальных темпов. Недаром Ваганову прозвали «царицей вариаций». И до сих пор «вагановскими» называют вариации из гран-па балета «Дон Кихот», из «тройки» Теней в «Баядерке», из па-де-труа в «Пахите» и многие другие.

Несмотря на неимоверный труд, Ваганова не стала звездой первой величины на балетном небосклоне. Но в ней совершалась огромная внутренняя работа — она познавала возможности человеческого тела. То, на что не обращали внимания предшественники — корпус, спина, руки — и есть основа, позволяющая добиться полной свободы движения, вращения, прыжков. Мало того, она знала, как распределить силы, как чередовать упражнения, чтобы добиться наилучшего результата.

Агриппине Вагановой было всего 36 лет, когда ее отправили на пенсию. Она была полна сил и хотела танцевать. Но судьба решила иначе. В штат балетного училища Ваганову взяли в 1921 году. Время было холодное и голодное, но Ваганова была счастлива. Как-то в классе появилась невзрачная на первый взгляд девочка. Начинающий педагог предложила ей несколько упражнений. Это был переломный момент в жизни балерины. Ваганова обрела тело – то, которого так не хватало ей самой, с помощью которого она могла создать величайшую балерину в мире. И создала. Это была Марина Семенова. А потом были Галина Уланова, Татьяна Вечеслова, Ольга Иордан, Наталья Дудинская, Алла Шелест, Алла Осипенко, Ирина Колпакова, Фея Балабина и многие другие.

Под конец карьеры и жизни у Мариуса Петипа появилась балерина, которая очень отличалась от всех предшественниц. Балерина, ставшая символом культуры нового времени. Современники говорили, что, глядя на нее, они «видели не танцы, а воплощение своей мечты о танцах». И этой балериной была Анна Павлова. Маленькая девочка по-настоящему влюбилась в балет после увиденного в девятилетнем возрасте представления «Спящей красавицы». Интересно, что это была премьера балета.

«Не обладая достаточной проницательностью, мы восхищались только виртуозностью танца, нашим идеалом была крепкая коренастая фигура Леньяни. И сама Павлова тогда вряд ли осознавала, что в ее хрупкости и некоторой ограниченности технических возможностей как раз и таилась огромная сила ее неповторимой и чарующей индивидуальности. Романтизм в ту пору вышел из моды. <…> Во время дебюта Павлова очень переживала из-за своих «недостатков». Но ей было суждено вернуть на нашу сцену забытое очарование романтических балетов эпохи Тальони», — вспоминает Тамара Карсавина в книге «Театральная улица».

Высокая, стройная, с удлиненными по форме руками и ногами с высоким подъемом, в юности Павлова действительно не владела виртуозной техникой, не обладала «стальным носком». Чтобы исполнять партии, созданные Мариусом Петипа для итальянских виртуозок, Анна Павлова дополнительно занималась с Энрико Чеккетти и с главным педагогом школы «Ла Скала» Катариной Беретта.

В 1903 году Петипа доверил Анне Павловой партию Жизели, и молодая балерина поразила всех глубиной образа и красотой танца. После такого успеха Павлова стала получать главные роли и в других балетах. Воздушная и похожая на сильфиду, благодаря природному темпераменту молодая балерина с огромным успехом танцевала и демихарактерные партии классического репертуара (уличная танцовщица в «Дон Кихоте», панадерос в «Раймонде» и другие).

Потом был «Лебедь» Фокина, Дягилевские сезоны, знаменитая афиша Серова. Но Анна Павлова была верна идеям и эстетике эпохи Петипа. Она изменила отношение к балету только своим обликом и неповторимой манерой танца. Классический балет в лице Анны Павловой обрел современность. Ее отличное от других балерин исполнение Жизели, Никии, Одетты было перенято последующими поколениями и стало эталонным. Несмотря на все свое новаторство Анна Павлова осталась балериной уходящего прекрасного века балета, времени царствования Мариуса Петипа.

Автор Вероника Варновская