Ах, когда б из нитей ясных
Мог соткать я крылья, крылья!
Зинаида Гиппиус
Первая постановка «Лебединого озера» состоялась в 1877 году на сцене московского Большого театра под редакцией Ванцеля Рейзингера. Трудно поверить, но известнейший балет на планете поначалу был принят, мягко сказать, холодно. Премьера и зрителем, и критикой была признана неудачной. Отмечали бесталанность хореографа, отсутствие выдающихся исполнителей, а партитуру скучной и слишком ученой. В течение семи лет балет был показан 33 раза, постепенно истрепались декорации, «лебединая» партитура стала на треть состоять из вставок из других балетов. Открытия, обнаруженные Петром Чайковским в музыке к своему первому балету, оказались настолько серьезными и ценными, а неготовность публики к их восприятию столь явной и безоговорочной, что в 1884 году «Лебединое озеро» снимается с репертуара.
К сожалению, композитору так и не суждено было увидеть успех постановки «Лебединого озера» на своей родине. Второе действие балета в новой редакции Льва Иванова было дано в рамках спектакля-памяти через два с половиной месяца после кончины Чайковского.
В полной же форме «Лебединое озеро» «разлилось» только в 1895 на сцене Мариинского театра. Рикардо Дриго и Модест Чайковский пересмотрели либретто и партитуру балета, внеся ряд изменений.
За 123 года своей истории «Лебединое озеро» хореографии Мариуса Петипа и Льва Иванова по сей день держит первенство в числе самых узнаваемых и любимых балетов. Почему? Многие критики и зрители, влюбленные в этот балет, до сих пор ломают голову, отыскивая причины. Попытаемся и мы.
Национальный танец для Петипа имел особенное значение в «Лебедином озере». Уже в первом акте шел вальс крестьян, демонстрирующий народный колорит: «Десятки разноцветных лент, связывающих «дерево» с каруселью танцующей вокруг него массы, орнаментика перемещающихся групп кордебалета создают привлекательный образ крестьянского праздника». В третьем акте именно в испанском танце Одиллия обольщает Зигфрида. Трижды повторяется одна танцевальная фраза: короткий пробег, остановка в горделивой позе, широкий прыжок. Нечто неуловимое, как пламя – то вспыхивающее, то гаснущее.
Нельзя умолчать об огромной роли Льва Иванова в жизни «Лебединого озера». Именно вторая картина, поставленная Ивановым, признана истинным шедевром классического балета, и кстати, именно вторую картину хореографы в своих новых редакциях почти никогда не меняют. Им в балете показаны девушки-птицы. «Короткие взлеты на арабеск длинной цепочки танцовщиц, беспрестанные перебежки кордебалета по сцене создают яркое впечатление полета стаи птиц». На сцене танцевали непривычно, как казалось, неправильно. Перед зрителями была не балерина в классическом понимании этого слова, а мифическое существо.
Первой исполнительницей на роль Одетты – Одиллии Петипа выбрал Пьерину Леньяни. Ее 32 фуэте Петипа художественно вписал в образ Одиллии — это стало кульминацией коварного черного па-де-де.
Практически все хореографы ставили перед собой цель переработать либретто и партитуру балета. Владимир Бурмейстер создал балет со счастливым концом, Юрий Григорович, напротив, создал трагический финал, хотя советская власть и не разрешила этого, тем не менее сейчас в Большом театре идет версия с трагическим финалом, как это и задумывал Григорович. Рудольф Нуреев и Мэтью Борн ставят во главу угла мужские партии. В балете Борна 1995 года этот принцип достигает апогея – все роли «Лебединого озера» исполняются мужчинами. В постановке Раду Поклитару лебедь, став жертвой эксперимента, превращается в мальчика. А технические средства сегодняшнего дня позволяют добавить реализма: образное озеро первых постановок балета буквально разливается сегодня по сцене шестью тысячами литров воды — так его видит хореограф Александр Экман.
После премьеры 1895 года критики пророчили балету быстрый уход из театрального репертуара. Признание спектакль получил не от знатоков и балетоманов, а как от петербуржского, так и от московского зрителя.
Как бы не менялась концепция «Лебединого озера» в современных редакциях, источник вдохновения для всех мастеров и артистов остается в далеком XIX веке и принадлежит трио великих людей – Петр Чайковский, Мариус Петипа, Лев Иванов.
Текст Елизавета Емелькина
Фото Ира Яковлева
