Екатерина Шипулина – прима-балерина Большого театра, которая с первого знакомства очаровывает элегантностью, простотой и искренностью в общении. В большом интервью для La Personne Екатерина рассказала о женственности, мотивации и неожиданных ролях.
Интервью: Екатерина Борновицкая
Фото: Алиса Асланова
Стиль: Андрей Альбеков (Bosco di Ciliegi)
MUAH: Светлана Ковалинская
Екатерина, в одном интервью вы сказали, что «артист – это зритель». Сейчас на протяжении долгого времени артисты были лишены сцены, лишены зрителя и энергии зала. Вы чувствуете какие-то последствия этого периода? Что-то поменялось в вашей жизни, в артистическом мировосприятии?
Карантин показал нам, артистам, что наша профессия не подразумевает работу онлайн, удаленную работу дома, потому что необходимы определенные условия, в которых мы занимаемся, и также нам необходима сцена. И, конечно, этот адреналин… энергию, которую мы получаем от зала, сначала отдавая ее зрителю, это ни с чем нельзя сравнить.
Сидя дома, мы поняли, как изголодались по сцене. Карантин случился в начале весны, и все говорили: «Господи, как мы устали за зиму! Как хочется отдохнуть! Сейчас бы куда-нибудь полететь… или просто посидеть дома». И вдруг всех закрыли дома. И все сразу сказали: «Почему мы сидим дома?! Надо что-то делать!» Но куда-то уйти или уехать невозможно. Все закрыто. И заниматься в принципе невозможно. Были организованы небольшие группы по Zoom. Но занятия в домашних условиях больше напоминали встречи ради веселья и общения, потому что в нашей профессии невозможно достичь успехов, занимаясь дома и «держась за подоконник».
А насколько тяжело было восстанавливаться именно морально?
Физически ты просто не мог заставить себя заниматься на карантине. Одно дело, когда ты знаешь, что через неделю, через месяц – спектакль, ты мобилизуешь все силы и входишь в форму. Ты всегда знаешь, сколько можешь позволить себе пропустить перед спектаклем в зависимости от его сложности, сколько тебе нужно времени для подготовки. Но когда ты сидишь дома в полной неопределенности… Позанимаешься ты или не позанимаешься… Естественно, перевес всегда был в сторону «не позанимаешься» (улыбается).
Когда нет спектакля, нет мотивации, тело просто отказывалось двигаться.
А морально было тяжело в том плане, что никто не знал – вернемся мы или нет, будет ли у нас работа. По примеру западных трупп, где на сезоны вперед отменяли все спектакли, нам казалось, что будет то же самое.
Когда мы открылись, когда пошли первые спектакли, но с ограничениями по количеству зрителей, естественно, это уже был праздник, это было ни с чем не сравнимое удовольствие – просто выходить на сцену. Все уже хотели выходить даже при пустом зале, хотя это всегда очень грустно. Потому что ты выходишь, выкладываешься на 200 процентов, а обратно никакой энергии не возвращается – как будто ты просто репетируешь оркестровый прогон на сцене. Конечно, для артиста спектакли, зрители, эмоции – все это очень важно. Наверное, это самое важное.
Около двух лет назад вы стали художественным руководителем балетной школы для детей. Расскажите, как вы пришли к руководящей должности? И с какими моментами вы столкнулись в новой для вас деятельности?
Для меня это в принципе было необычно – еще пять лет назад мне и в голову не приходило, что я буду преподавать. Я всегда думала, что к этому нужно прийти, либо с этим нужно родиться. Очень часто бывает, что блестящие танцовщики, прима-балерины не становятся гениальными педагогами. И наоборот, артисты, которые не достигли наивысшей славы, могут быть потрясающими педагогами. Это тоже божий дар и талант. Его можно приобрести, но все же это не то ремесло, которому легко научиться. Это нужно чувствовать и проводить через себя.
Я смотрела на своих родителей (когда они ушли со сцены и стали преподавать) и думала, какая же это неблагодарная профессия. Ты вкладываешь все силы, эмоции, нервы, а на сцене может не произойти то, что ты требуешь от своих учеников. Я видела, как мама иногда приходила расстроенная, рассказывала, как они репетировали, все было хорошо и вдруг… что-то не пошло, ученица плохо станцевала. Или наоборот бывает – плохо репетирует, хорошо танцует. Этот вариант лучше (улыбается).
Я думала, что если я стану педагогом, у меня никаких нервов не хватит преподавать. Но с рождением дочери что-то поменялось в голове, и я стала по-другому смотреть на детей, проснулось что-то педагогическое. И вдруг поступает предложение стать художественным руководителем Центральной Балетной Школы, стать ее лицом. Я подумала, почему бы нет. Я уже много чего сделала в профессии и могу себе позволить сейчас немного оторваться от основного производства и посвятить себя еще чему-то новому и интересному. Ведь если совсем не пойдет, то всегда можно отказаться. Но эта история меня очень затянула. Я почувствовала, что уйду в это с головой, когда перестану танцевать. Занимаясь с детьми, ты понимаешь, насколько это тяжелый труд. Я просто преклоняюсь перед учителями, которые учат детей. Нужно такую нервную систему иметь! После общения с детьми ты выходишь как заряженная батарейка. Нет… сначала ты опустошен, как сдувшийся шарик, а потом окрылен и готов на подвиги.
А все-таки больше вас привлекает преподавание детям или преподавание взрослым артистам?
Я знаю, что многие артисты, когда заканчивают танцевать, не хотят заниматься именно с детьми, потому что это другая специфика, очень большая ответственность. Они хотят репетировать со сложившимися артистами: творить, передавать свои партии, опыт, мастерство… Действительно, хочется сохранить традиции, которые нам передавали наши педагоги, чтобы это никуда не ушло. Как говорится, из рук в руки, из ног в ноги мы передаем это из поколения в поколение посредством своего танца и живого общения. Мы живем в эпоху колоссального прогресса, и помимо классических спектаклей существует огромное количество современной хореографии, и даже такая современная хореография, которую можно танцевать не учась в хореографическом училище. Это другие направления, все имеет место. Я сама всегда с удовольствием участвую в проектах с современной хореографией, но всему основа классика, и мы не должны ее потерять. Однозначно.
Как вам удается совмещать работу в театре, притом что вы много задействованы в репертуаре, с руководством школой? К тому же, вы еще и мама…
Приходится совмещать. Как говорят, чем больше времени, тем его меньше хватает. Ставишь приоритеты. Думаешь, не пойду на встречу, не пойду в кино… Хотя я очень люблю театральные премьеры и стараюсь их не пропускать. Но иногда жертвуешь этим, чтобы посмотреть за своими питомцами (улыбается).
У вас очень богатый репертуар. Вы исполнили множество ведущих партий. Наверное, они все по-своему дороги и любимы. Но, возможно, есть роли, которые оказали на вас большее влияние, оставили глубокий след? Стали переломными в карьере?
Когда я пришла в театр после училища, в основном шли классические спектакли. Это наша «нетленка» – «Лебединое», «Дон Кихот», «Ромео и Джульетта» тогда еще Лавровского. И весь репертуар Юрия Николаевича Григоровича. Конечно, я начала с классических партий в кордебалете и потом, пройдя всю иерархическую лестницу, стала танцевать ведущие партии. Даже не знаю, какую партию выделить… Ко всем ролям я подхожу очень трепетно. Есть хорошее сравнение – каждую партию ты вынашиваешь, как ребенка. Ты ее готовишь, с ней живешь, и вот эта роль родилась. А ты потом наводишь лоск. Марина Викторовна Кондратьева, с которой я начинала свой творческий путь, всегда говорила: «Ну, вот премьера прошла, а теперь начинается работа!»
Надо сказать, что сейчас спектакли готовят на раз, как блинчики пекут. Когда я пришла в театр, на подготовку нового спектакля давали три недели-месяц, чтобы ты мог основательно подготовиться. Потому что плохо подготовленный спектакль – это плохой спектакль на всю жизнь, ты его уже лучше не сделаешь. Нужно фундаментально все отработать, а после искать нюансы, краски. Также у балерины никогда не бывает двух одинаковых спектаклей того же «Лебединого озера». Всегда все по-разному.
А сейчас «блочная» система не дает возможности каждый месяц танцевать свои любимые – «Лебединое озеро», «Спартак», «Легенду о любви», «Дон Кихот»… И бывает, что спектакль танцуешь раз в год, и ощущение, что опять заново его готовишь. Получается, что на протяжении 20 лет ты готовишь все спектакли практически заново. Вроде уже танцевал, все знаешь, но каждый раз что-то новое.
«
Конечно, для артиста спектакли, зрители, эмоции – все это очень важно. Наверное, это самое важное.
»
А на сегодняшний день есть партия, которую вы не исполнили, но очень бы хотели?
И главное – не станцую уже (смеется).
Спектакль «Баядерка». Изначально я естественно стояла в кордебалете – в тенях, в гранд па… И вот мне доверена партия Гамзатти. А дальше просто не сдвинуть. Я всегда хотела приготовить Никию. А мне говорили, «зачем тебе Никия, у тебя есть Гамзатти».
Но я все равно репетировала Никию, показывала руководству, было одобрено, мне дали спектакль. Но тут руководство сняли. Второй раз готовлю спектакль, и снова руководство снимают. Третий раз – у меня случается травма. Четвертый раз – уже сама говорю, что боюсь показывать спектакль. И вообще, в положении прима-балерины ты уже можешь выбирать, что хочешь станцевать… Но почему-то не складывается с этим спектаклем и все! Может, мне действительно не надо его танцевать? Я сейчас репетирую с Надеждой Грачевой, а она признана лучшей Никией. Возможно, меня судьба и отводит – лучше нее я уже не станцую, а хуже быть я просто не хочу и не имею права.
Благо сейчас есть такое количество современных хореографов и неоклассики. И можно попробовать себя в различных стилях, в различных направлениях. Спектакль могут поставить специально на тебя. Нет такого, что случается забвение, если вдруг надоела классика, и ты уже не можешь танцевать «Лебединое озеро», тебе надоели пачки и хочется чего-то новенького. Есть огромный выбор, где ты можешь себя проявить.
Какие роли в карьере оказались для вас самыми необычными, может, в какой-то степени идущими вразрез с вашим амплуа?
Из последнего – балет «Сильфида». Никогда в жизни не думала, что буду танцевать «Сильфиду», так же как и «Пламя Парижа», когда у нас руководителем был Алексей Ратманский. Я и подумать не могла, что буду танцевать Жанну, потому что есть стереотип, что ее танцуют крепкие девочки небольшого роста. И вдруг я вижу свою фамилию в афише и практически падаю в обморок. Я даже зашла и спросила – «Вы не пошутили?» А мне отвечают: «А вы что, не хотите?» — «Нет, очень хочу!» – «Значит, идите, работайте».
Тогда Алексей вдохнул в меня уверенность в том, что я могу все – а даже если не могу, то всегда научусь (улыбается).
А тут «Сильфида»… Многие считают, что этот образ совершенно мне не подходит, потому что привыкли видеть во мне волевую «героическую» артистку, и все мои партии – драматические, серьезные. И вдруг – дитя воздуха… Но мы решили рискнуть, попробовать и сломать все стереотипы и предубеждения людей. Удивить.
Судя во вашему Инстаграм, вы очень активный и спортивный человек. Помимо ежедневного экзерсиса и репетиций, вы ходите в спортзал, плаваете, в том числе плаваете в проруби. Это дополнительные способы поддержания формы или все-таки больше неуемная жизненная энергия, которую нужно выплеснуть?
В проруби не плаваю, конечно, в правильном понимании (смеется).
Иногда времени совсем не остается, но я стараюсь ходить в бассейн. Не ради физической нагрузки, а больше для расслабления. Это нам не противопоказано, а наоборот полезно для позвоночника, суставов, мышц. Я же не плаваю как спортсмен на скорость, или специальными стилями. А в спортзал… Естественно, когда очень много репетиций , не получается. Но стараюсь выбираться каждый понедельник и на неделе, если поменьше репетиций, потому что нагрузка у нас все равно достаточно однотипная, особенно если ты репетируешь один спектакль, то каждый день много часов подряд повторяешь одни и те же движения. И у тебя задействована определенная группа мышц, а другие при этом вообще не работают. Поэтому, чтобы компенсировать, я иду в спортзал.
О вас многие говорят, как о человеке легком в общении. И вы разговариваете со всеми людьми на равных. Что, наверное, скорее редкость среди людей, добившихся славы и признания. И все-таки изменил ли вас успех, статус прима-балерины, народной артистки России? И если изменил, то как?
Изменил, но больше не в человеческом плане… Когда я была маленькой, только пришла в театр, мы сидели в придворных и смотрели, как танцуют балерины. Я тогда думала – «Когда я добьюсь положения, стану примой, то смогу позволить себе ходить с пятки по сцене. Что захочу, то и буду делать – хочу танцую спектакль, хочу нет» (улыбается).
Но когда у тебя появляется звание, ты вдруг понимаешь, что у тебя нет права на ошибку. И это такой груз двойной ответственности. По молодости тебе могут простить, если что-то не получилось. Молоденькая, неопытная, еще получится. А когда ты народная артистка и прима-балерина, ты понимаешь, что должна выйти и сделать все идеально, потому что на тебя смотрят, с тебя берут пример. И получается, что ты вообще не можешь расслабиться. Не то что с пятки ходить и выбирать себе, что будешь или не будешь танцевать, а ты должен постоянно работать над собой, работать в два раза больше.
Вы всегда очень красиво одеты. У вас есть определенный читаемый стиль. Вы самостоятельно создаете свой образ или прибегаете к помощи стилиста? И вообще, что такое стиль в вашем понимании?
Мне кажется, стиль, как вкус – либо он есть, либо его нет. Думаю, можно научиться стилю, если тебя грамотно направят. Но мне, наверное, повезло, и за это спасибо моим родителям, что у меня он врожденный. К стилистам никогда не обращалась. И в принципе все подбираю зрительно, на интуитивном уровне – «нравится, не нравится». Некоторые смотрят новые коллекции, собирают образы… Я понимаю, что угнаться за модой просто невозможно, особенно с нашим графиком. Ты только вышел в магазин за новинкой, а она уже прошлогодняя, уже вышли новые (улыбается). Иногда мода бывает настолько экстравагантной, и ты понимаешь, что можно быть модным, но тебе это совершенно не пойдет. Поэтому я избегаю вещей, которые наденешь один раз, все их заметят, и больше ты не рискнешь в них появиться. Как в фильме говорилось – «На работу нескромно, в театр вызывающе» (смеется). И, конечно, когда бежишь на работу или гуляешь с ребенком, хочется чего-то комфортного, на каблуках не походишь.
На настоящем этапе вашей жизни, что для вас самое главное?
Думаю – моя семья. Однозначно. Я во время пандемии осознала, что ничего важнее семьи в принципе нет. Вся эта работа, суета… мы так переживаем, нервничаем из-за спектаклей, травм… Да, конечно, бывает очень обидно, досадно и страшно потерять спектакль, вылететь из обоймы из-за травмы, но это все равно ничто по сравнению с теми бедами, когда люди теряют своих родных.
Блиц
Первый выход на сцену
Мои родители были премьерами Пермского театра оперы и балета, у нас, детей, была прерогатива – еще до поступления в училище мы участвовали в опере «Липанюшка», были птичками. Правда, тогда еще сами не осознавали, что делаем (улыбается).
Лучшее качество женщины
Терпимость.
Лучшее качество мужчины
Хотя, про терпимость не знаю… У обоих, наверное, все-таки – чувство юмора. Потому что терпимость это хорошо, но без чувства юмора даже она не поможет (смеется).
Способность, которой хотелось бы обладать
Научиться петь. Вокруг все поют, и уже неловко, когда предлагают – давайте все вместе споем! Ты понимаешь, что есть слух, ты музыкален, но ты не можешь голосом воспроизвести ноты. Я не понимаю, как это сделать. Мы сейчас дочку отдали на вокал. И я думаю, может, на следующее занятие сходить с ней.
Три вещи, которые всегда с вами
Сейчас это – маски, антисептик и перчатки (смеется).
Личность в балете, которой вы восхищаетесь
Это скорее собирательный образ. Определенного кумира нет, ненавижу это слово. Но с детства все говорили: наверное, твой кумир – твоя мама. Нет, она моя мама в первую очередь. Я от каждой балерины пытаюсь взять самое лучшее, потому что у одной – что-то одно хорошее, у другой – другое. И когда это все вместе собираешь, рождается невероятное.
Балет в трех словах
Жертвы, упрямство, фанатизм. Без этого никак (смеется).
Яркое воспоминание из детства
Путешествия с родителями. За границу с детьми они не выезжали, но по России они брали меня и сестру с собой, и это была возможность побывать в разных городах – в Сочи, например, где они гастролировали, мы часто отдыхали.
Любимый парфюм
Уже 20 лет я пользуюсь одним и тем же и сколько раз мне не предлагают попробовать что-то новое, я отказываюсь. Мой фаворит — Hermes Rose Ikebana.
Любимый город
Город, в котором я живу – Москва.
Город, в который вы хотели бы поехать, после того, как откроют границы
Их так много… Нью-Йорк, Лондон, Париж, Мадрид! Я хочу побывать везде! Мы, люди путешествующие, выезжали практически каждую неделю, иногда два раза в неделю. И сейчас сидеть на одном месте – это что-то страшное. Я думаю, НАДЕЮСЬ, что в ближайшем будущем все откроется.
Вы сейчас читаете…
Будучи молодой мамой, в основном читаю про детскую психологию, поскольку у меня первый ребенок, и для меня это все новое.
Любимая книга
Их много. В детстве любила «Капитана Врунгеля» (смеется).
Любимый писатель
Люблю Чехова, Достоевского, Толстого, Диккенса.
Секрет успеха
Желание добиться его и нежелание сдаваться. Целеустремленность иногда фанатичная – «цель вижу, препятствий не замечаю». Если давать себе какие-то поблажки и скидки, то ничего не получится. Нужно либо отдаваться целиком, либо не начинать.
Секрет женской привлекательности
Быть собой, быть естественной и, как бы это грубо ни прозвучало, не экспериментировать с тем, что дала природа – со своей внешностью, а просто за ней ухаживать и поддерживать в должном состоянии. Потому что природа помудрее нас будет, и если она так задумала, то не надо себе что-то перекраивать и переделывать.
Отношение к социальным сетям
Спокойное, без истерик. Я состою в Instagram и Facebook. Бывает, каждый день есть какой-то новостной повод, но просто так вымученные посты я не делаю. Сейчас так получилось, что полмесяца было не до фотографий. Какие-то дела, заботы, много работы… Многие говорят, что у них зависимость, люди каждый день смотрят свои лайки, у меня такого нет. Могу заходить, могу не заходить, но в целом отношусь положительно. Есть мнение, что соцсети отрицательно влияют на человека, но сейчас это часть нашей профессии, поскольку все состоят в социальных сетях, и очень много информации проходит через интернет – мастер-классы, и даже онлайн спектакли… Мы не можем это игнорировать, иначе про нас не будут знать. Это как у драматических артистов, которые по 40 лет играют на сцене, являются трижды народными, но не снимаются в сериалах, и их вообще никто не знает. Такое, к сожалению, тоже бывает.
Ваше состояние духа в настоящий момент
Боевое. Как всегда!
