«В своем творчестве он добивался единственной цели: показать, что между двумя пируэтами или тремя купе жете есть любовь, жизнь и смерть».
Ариан Дольфюс
Как это ни парадоксально, но вокруг человека-легенды укоренилось множество мифов и неизвестных для широких масс фактов. Из жизни мировой звезды, как правило, утрируются некоторые эпизоды, но умалчиваются очень важные события для понимания всей величины вклада Рудольфа Нуреева в развитие мирового балета. Автобиография артиста, надиктованная им через год после принятия французского гражданства, впервые была опубликована в России на русском языке в 1998 году. Опираясь на слова самого Нуреева и комментарии журналиста Ариана Дольфюса, мы попытаемся пролить свет на неузнанное в личной и творческой жизни Рудольфа Нуреева.
Если говорить о символах в жизни Нуреева, первым и самым важным стал поезд. Родившись в вагоне поезда на пути к гарнизону отца, Рудольф Нуреев не называл конкретное место рождения, а в свидетельстве о рождении и советском паспорте значатся две различных точки на географической карте. В первом случае поселок Раздольное, во втором — Луганская область. Сам же Руди считал эту историю наиболее романтичной и поэтично говорил, что на момент его рождения «поезд мчался вдоль берегов озера Байкал». Ему суждено было стать космополитом, гражданином мира.
Второе событие, связанное с железной дорогой, произошло намного позже. Когда Нуреев принял решение остаться в Париже, его багаж уже летел в Лондон, вернуть его не смогли. Самой большой утратой оказался электрический игрушечный поезд — первая покупка в Париже, «символ манящего обещания далеких горизонтов и тайн новой жизни». Перед выбором, открывать эту тайну новой жизни или остаться в прежней, Рудольф стоял в комнате аэропорта. Две двери: одна, ведущая в западный мир, — кабинет французской полиции, другая, возвращающая в СССР, — на посадку в самолет.
Всю жизнь Рудольфа преследовало число 17. Он отмечал:
«Будучи суеверным, не могу не чувствовать, что есть какой-то скрытый смысл в повторении в моей жизни важных событий именно 17-го числа».
И действительно, 17 марта — дата рождения, 17 августа — поезд Москва-Ленинград с целью поступить в Ленинградское училище, 17 июня — решение остаться во Франции. И, конечно, 17 лет партнерства с Марго Фонтейн. (Кстати, паре Фонтейн-Нуреев принадлежит рекорд, записанный в Книге рекордов Гиннесса — 89 подъемов занавеса в Вене после спектакля «Лебединое озеро» в 1964 году).
Немного о противоречиях. Чаще всего информация об отце Рудольфа в большинстве источников схожа одна с другой: партийный тиран, не принявший индивидуальности сына и впоследствии отказавшийся от него. В дневнике Нуреева рассказ о взаимоотношениях с отцом не оставляет такого однозначного осадка. Это действительно был человек принципа, однако, причины противодействия увлечениям Рудольфа не лежат на поверхности. В 11 лет Руди в первый раз собирался отправиться в Ленинград в числе отобранных детей со всей Башкирии. Времени на уговоры отца потребовалось слишком много, поезд уехал без мальчика.
«Я никак не мог понять, в чем дело, но, когда спустя пару лет, заработав немного денег, я отправился в трехдневную поездку в Москву, мне сразу стало все ясно: у отца просто не нашлось необходимых двухсот рублей – стоимости железнодорожного билета из Уфы в Ленинград».
Позже выяснилась главная причина, по которой Хамет Фазлеевич так усердно старался разделить Рудольфа и танец. Карьера артиста быстротечна и часто трагична, когда оканчивается в нищете и пьянстве. Именно такую ситуацию проецировал на своего ребенка Нуреев-старший: «Если мой сын станет танцором, он скоро кончит дворником». Но ведь родительскому сердцу не прикажешь.
Когда отец ушел на войну, матери Рудольфа с детьми приходилось часто переезжать и вновь привыкать к новым условиям и соседям. В маленькой башкирской деревне семья Нуреевых делила комнату в избе со старой русской четой, крайне набожными людьми, заставлявшими Рудольфа, воспитанного атеистом, ранними утрами молиться на коленях. В пять лет Руди перевезли в Уфу, где пятеро Нуреевых жили в девятиметровой комнатушке с двумя семьями. Бедность и голод сопутствовали семье во всех ее делах. В первый класс Рудольф пошел в пальто сестры и сразу же получил прозвище «побирушка».
Какой контраст между нищим детством и успешной карьерой. Первое свое «бис» Нуреев получил на конкурсе, исполняя па-де-де из балета «Корсар». А после выступления сразу три театра – Большой, Муз. театр Станиславского и Немировича-Данченко и Кировский, предложили ученику по окончании училища сразу занять место солиста, минуя период работы в кордебалете. Как известно, в 1958 году Рудольф остался в Кировском театре и продолжил там работу в качестве солиста.
Талант талантом, а гордого духа и прямолинейности у танцовщика было не занимать. Нуреев был острым на язык и говорил то, что думает. Как-то раз с одним из репетиторов у него состоялась ссора, в ходе которой Рудольф назвал людей, «вроде него, стремящихся заставить всех танцевать одинаково, в стиле сорокалетней давности», причиной вымирания балета. Руди призывал уважать индивидуальность танцовщика. Он не смог смолчать и в Париже, при разговоре с хореографом Раймундо де Ларреном, когда обсуждалась постановка балета «Спящая красавица». По мнению Нуреева, слишком вычурные костюмы в спектакле мешали артистам двигаться свободно, а зрителя отвлекали излишней изысканностью.
«Настоящее искусство определяется использованием малых средств для выражения больших чувств и идей, а не наоборот».
Как ни странно, но такого рода высказывания Рудольфа никогда не становились причиной серьезных конфликтов. Во время одной из репетиций, когда будущий артист занимался в одиночестве, его попросили освободить зал для урока, в ответ на что Руди бросил стулом в просителей. Отталкивая всех, кто находился с ним в училище, он демонстративно отгородил свое спальное место шкафом. А однажды выгнал 15 соседей по комнате, чтобы те не мешали ему слушать Бетховена.
С детства Рудольф любил музыку. «Она заставляет меня забыть все, что я не хочу помнить», – писал артист. Он не только слушал ее, но и получал удовольствие от прочтения клавира, когда до проигрывателя с пластинками не удавалось добраться. К концу первого года в Ленинградском хореографическом училище у Руди сформировалась привычка ежедневно покупать ноты в музыкальном магазине у Казанского собора и изучать по ним творчество композиторов, писавших музыку к балетам. В свободное от занятий и выступлений время, Рудольф ходил в консерваторию, театры, кино. Страсть к познанию дала ему возможность сформировать собственное уникальное видение балетного мира, создать свою индивидуальную манеру исполнения.
Часто в технике танца Нуреева отмечают два момента: элевацию и пятую позицию. Но на самом деле отличительных черт в его исполнении намного больше. Он стал подниматься на высокие полупальцы, что до него никто из мужчин не делал. Это зрительно удлиняло фигуру танцовщика. Следующий новаторский шаг — перекройка костюма. Колет подрезался по бокам в целях удлинения ног. Нуреев сам создавал эскизы своих сценических образов, из одного балета в другой переносил вариации, менял движения. А балерины Венской оперы больше не изображали крылья лебедей движениями рук, ставшими классикой, так как Рудольф считал, что в них очень мало от танцовщицы. Лебедь по-нуреевски – наполовину птица, наполовину женщина.
«Он танцевал всем телом», – отмечала Нинетт де Валуа.
Дело в том, что до появления Нуреева на сценах западных театров существовал балет ног, когда работа корпуса уходила на второй план. Свою пластичность Нуреев не пытался скрыть и танцевал как чувствовал, всем телом.
На мой взгляд, самое весомое новшество, появившееся в мировом балете, благодаря Рудольфу Нурееву, это возведение мужского танца до уровня женского по значимости и смысловой насыщенности. Быть партнером больше не значило «ходить» за балериной, пришло время с ней танцевать. Его обвиняли в излишней женственности и романтичности, но нельзя забывать, каких аплодисментов теперь добивалось мужское соло.
Ему необходимо было чувствовать себя комфортно во всех смыслах во время выступления. Например, он жестикулировал особенным образом, чтобы дать понять дирижеру, что музыка слишком быстрая. Мог повторить вариацию дважды, если та не удалась сначала. Любой элемент костюма снимался, если начинал вдруг сковывать движения.
О Нурееве можно говорить бесконечно, находя все новые грани его безграничного таланта. Рудольф Нуреев – воплощение свободы. Но что же значило это символичное слово в его понимании?
«Я не желаю, чтобы кто-то решал за меня мое будущее, определял, в каком направлении мне «следует» развиваться. Я попробую дойти до этого самостоятельно. Вот что я понимаю под словом «свобода».
Рудольф Нуреев
